дата рождения: 03.03.1957, 25 лет место рождения и проживания: Ирландия, поместье близ города Талламор. чистота крови: чистокровная;

лояльность: нейтралитет, сочувствует ПС образование: Хогвартс, Рэйвенкло, 1974 занятость: ММ, Отдел международного магического сотрудничества, Международное бюро магического законодательства, специалист;

артефакты:
Волшебная палочка - красное дерево и перо феникса, жёсткая, 13 дюймов
Тонкое золотое кольцо с сапфиром, подарено отцом, на внутренней стороне гравировка на кельстком «Пусть самый печальный день твоего будущего будет не хуже самого счастливого дня твоего прошлого». Подарено кольцо было после смерти матери.

характеристика“Мужество, жертвенность, решимость, приверженность, стойкость, сердечность, талант, доброта. Вот из чего сделаны маленькие дочери.
”

сильные стороны: Поощряемая отцом, Эрлайт, не желая огорчать того, с радостью бралась за учёбу, но больше всего преуспела в трансфигурации. Эта наука давалась ей с особой лёгкостью, и именно её можно считать сильной стороной девушки из всех магических искусств. Эрлайт метаморф, но не часто пользуется этим, а если использует, то только для смены цвета волос; Из не-магических способностей - девушка знает несколько языков (английский, кельтский, французский и итальянский), что помогло ей получить работу в отделе Международного магического сотрудничества.;

слабые стороны: Сама она это слабостью не считает, но Эрлайт - зазнайка. Причиной тому - вечные похвалы отца, и любовь к книгам, из которых она старалась почерпнуть как можно больше. Это привело к тому, что на всех уроках она рвалась ответить на любой вопрос вперёд всех; Скудно разбирается в травологии, хотя всеми силами пыталась освоить эту науку. Увы, копаться в земле оказалось совсем не для неё; Любит спорить;

родословная:

Кормак Эйвери, дед, 75 лет.
Финнеас Эйвери, отец, 51 год. На данный момент - в Азкабане.
Далия Эйвери (Розье), мать, 41 год (умерла из-за болезни)
Эйлин Эйвери, брат, 27 лет.

Любимая дочь, настоящая папина принцесса. Финнеас души не чаял в своих детях, а малютка Эрлайт, имя которой в переводе с кельтского переводится именно как “Золотая принцесса” стала отрадой для отца. Суровый с виду, он сразу смягчался, когда Лайт прибегала к нему, чтобы залезть на колени и выслушать очередную сказку. А пока слушала - с десяток раз могла поменять цвет своих волос, или глаз, тем самым демонстрируя свои эмоциональные переживания за героев. Свою способность девочка контролировала плохо, и даже в первые школьные годы она то и дело ненароком меняла что-нибудь в своей внешности. К тринадцати она смогла взять всё под контроль, и решила, что пользоваться способностью, которая доставила ей столько неудобств (а выслушивать шутки от детей - не самое приятное занятие) она не будет. Правило это она, конечно, потом нарушит, но никогда не меняла ничего слишком серьёзно.
В их семье всегда была тёплая и дружная атмосфера, казалось, что в их доме нет места ссорам и невзгодам, но иногда отец слишком погружался в свои мысли, или пропадал где-то, возвращаясь мрачнее тучи, и задумчиво поглаживая предплечье, точно что-то там зудело и не давало покоя.
Слишком любознательная, слишком любящая поразить отца тем, что узнала нечто новое, Эрлайт никого не удивила, когда по распределению попала в Рэйвенкло. Единственная из семьи, ведь и родители, и брат учились на Слизерине. Отец, который заранее украсил комнаты детей в изумрудно-серебряные цвета, без лишних слов сделал так, что комната Эрлайт преобразилась, и теперь стала её крепостью, которую защищал чёрный ворон факультетского герба.
Школьные годы можно было бы назвать интересными, но юная Эйвери всегда слишком хотела вернуться домой, к родителям, а потому, точно стараясь поторопить время, отдавалась учёбе, пытаясь постоянно себя чем-то занять. Даже попала в сборную факультета по квиддичу - во многом из-за того, что отец был фанатом этого спорта, и так у него появился ещё один повод для гордости, ведь дочь - охотница в факультетской команде.
На четвертом курсе она влюбилась в студента Хафлпаффа, который учился на год старше. Первая любовь, которая сносит голову и будоражит кровь, когда полностью готов отдаться чувствам - именно это ощущала Эрлайт, и так у неё появилась первая в жизни причина чуть меньше желать оказаться дома.
Когда ей было шестнадцать, погибает её мать, сражённая тяжёлой болезнью. Это был большой удар для всей семьи, но хуже всего пришлось отцу. Тогда он дарит детям фамильные украшения - Эйлину перстень, а Эрлайт - золотое кольцо с сапфиром.

Всё заканчивается, и вот седьмой курс её любви подходит к концу, должен быть выпускной, а он приглашает на него другую. Испорченный макияж, слёзы в подушку, а потом - громкие обвинения и ссора. Так и закончилась юношеская любовь, которая казалась вечной.
Уже после того как сама Эрлайт заканчивает школу, она, при содействии отца, устраивается на работу в Международное бюро магического законодательства, и там, отметив её познания в языках, её почти сразу отправляют заграницу на несколько лет. На пять. Самые долгие пять лет в жизни Эйвери, ведь с родными она теперь общалась в основном только письмами
По возвращении на Родину, в первые же дни в Министерстве она сталкивается со своей школьной любовью, и оказывается, что чувства никуда не делись, несмотря на время и расстояние.
Здесь могло бы быть счастливое описание счастливого конца, но не всё так просто - её возлюбленный был аврором, и именно он оказался одним из тех, кто отправил любимого отца в Азкабан.

о вас
планы на игру, пожелания: Пока постеклим, а там посмотрим! Но ко всяческим активностям готова
в случае ухода: продолжать задействовать в сюжете
связь: ЛС
пример игры:

+

Окончив Хогвартс Гилдерой неожиданно обнаружил одну пренеприятнейшую вещь, которая вызывала у него ощущение дежа-вю. В год, когда он только переступил порог Школы Чародейства и Волшебства вдруг оказалось, что он, по какой-то неведомой, невероятной причине никому неизвестен! Пришлось с этим разбираться, и вот, школу Локхарт оканчивал местной знаменитостью. Все знали его имя, все были без ума от него. А уж как грустили учителя, когда он покидал альма-матер! У некоторых из них были слёзы на глазах, и Гилдерой, конечно же, послал им парочку своих фотографий с подписью и лучшими пожеланиями.
И вот, столкнувшись с тем, что его имя за пределами школы мало кто знает, что снова казалось какой-то дурацкой шуткой, и Локхарт даже подумывал о том, что его действительно разыгрывают, он понял, что ему требуется нечто для того, чтобы его узнавали. Свершения, ещё больше свершений, чтобы его имя звучало отовсюду. Раз люди почему-то не хотят признавать его гений и великолепность, то надо сделать так, чтобы у них не было другого выбора. И ответ был найден довольно быстро, во многом благодаря любимейшей матушке - через свои многочисленные знакомства она узнала, что вскоре собирается экспедиция в Албанию для поиска боллы, и Гилдерой даже может принять участие. И молодой волшебник, естественно, принял подобное предложение. Разве мог он поступить иначе? Не обрекать же бедных волшебников на неудачу, верно? А без Гилдероя их, естественно, ждала неудача. Сами коллеги по экспедиции этого, конечно, не понимали, и когда Локхарт в очередной раз говорил им об этом, или подсказывал как лучше поступить, отмахивались, или просто поджимали губы, только убеждая юного выпускника Хогвартса в том, что вокруг него люди недалёкие. Некоторые из них даже особо не разговаривали, трое были иностранцы, но не албанцы, а что-то похожее, а вот ещё двое - британцы. С ними Локхарт чаще всего и пытался говорить, потому что и общего больше и вероятности, что они его знают больше. Те, конечно, не сознавались, смотрели удивлённо или отмалчивались.
Один из них, Ксенофилиус, был чуть более благодарным слушателем, и Гилдерой с удовольствием ему рассказывал о том, что ему повезло беседовать с будущим самым молодым Министром Магии, прославленным путешественником, и как же хорошо, что вот он, Локхарт, присоединился к этому походу, ведь без него все ещё в самом начале бы сгинули. Конечно, путешествие тяжёлое, Гилдерой с трудом время на укладку волос находит, но даже это не мешает ему выглядеть великолепно, в отличие, конечно же, от остальных, которые за собой точно не следили. Грязные мантии, запачканная обувь, а Локхарт - сияет чистотой, каждый день в новой мантии, начищенный, и просто - идеальный. Хоть сейчас фотографируй и на первые полосы всех газет, в которых речь будет идти о том, как молодой волшебник спас ситуацию и экспедиция увенчалась успехом.
Идти приходилось пешком, это было так утомительно, и Гилдерой то и дело пытался убедить своих товарищей, что они могли бы ускориться, воспользоваться аппарацией, ведь болла, и Локхарт был в этом уверен на сотню процентов, абсолютно точно магию не почувствует. Его не слушали, и волшебник списывал это только на невежество иностранцев, которые, в силу своей необразованности, не знали кто такой Гилдерой Патрик Локхарт. Но он не забывал об этом напоминать, как и говорить о том, что дорога утомительна и пора бы немного помочь себе магией.
А в какой-то момент они просто остановились посреди пути, иностранцы заспорили что-то на своём непонятном языке, проявляя абсолютное неуважение к другим присутствующим. В особенности к Локхарту, который бы абсолютно точно мог бы подсказать как надо делать правильно, но не этом же тарабарском языке, в котором грубого звучания было больше, чем слов. Поэтому, решив, что раз уж появилось свободное время, то это повод немного привести в порядок прическу, волшебник сел на свою же поклажу, предварительно выудив оттуда зеркало и набор для волос.
Своему отражению в золочёной раме он ослепительно улыбнулся, а затем прошёлся по волосам щёткой, стараясь уложить непослушную чёлку, что липла к влажному от пота лбу. За этими делами он и не сразу заметил, что совсем рядом сел и Ксенофилиус, настолько же отрезанный от спора, как и Гилдерой.
- Уверен, я бы смог им помочь, обратись они ко мне. Я знаю куда идти, - доверительно произнёс Локхарт, поворачиваясь к Лавгуду, - Им бы следовало прислушаться, но, увы, зависть многим застилает глаза, мой друг.
Одарив соотечественника широкой улыбкой, Гилдерой вернулся к своему прежнему занятию - любованию собой и наведению лоска на собственную шевелюру.