дата рождения: 01/05/1947 место рождения и проживания: Магловский Лондон. Сейчас проживает в Косом переулке, на втором этаже собственного паба "Чёртовы мётлы", что в Косом переулке. чистота крови: полукровка;

лояльность: нейтралитет образование: Хогвартс, Рейвенкло'64 занятость: бывший хит-визард, ныне - бизнесмен, бармен, выпивоха;

артефакты:
- Волшебная палочка - Кипарис, 15 дюймов, жила дракона, не гибкая;
- Связка ключей, среди которых ключ от паба, ключ от личной комнаты и ключ от подвала - все заговорённые. При потере легко отыскиваются владельцем, украсть - крайне проблемно;
- Отцовский перстень с гравировкой в виде герба Королевской семьи. Магической силой не обладают;
- Коллекция часов "грязная дюжина" - наручные часы от всех двенадцати производителей, которые поставляли часы для британской армии в ходе Второй Мировой Войны. Коллекция досталась от отца. Магической силой не обладают;
- Мешочек с Перуанским порошком мгновенной тьмы;
- Медальон с защитными чарами, доставшийся от матери
- Брелок с эмблемой футбольного клуба "Селтик", заговорён Гленом, обладает лечебными свойствами. Достался Винсу после смерти друга, бережно им хранится на той самой связке ключей.

характеристика“Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.”

сильные стороны: Бывший хит-визард, не понаслышке знаком с боевой магией; обладает приличными знаниями в сфере зельеварения, маскировочных чар, трансфигурации. Открыт, честен, добродушен, но только с теми, кто ему по нраву, или с кем давно знаком. Знает три языка - шотландский (гэльский), английский и турецкий, у Соколовой учиться русскому, потому что почему бы и да? Управляется со своим бизнесом, неплохо мешает коктейли, хоть и предпочитает пить алкоголь в чистом виде.

слабые стороны: Запрятанная внутрь неуверенность в себе, синдром самозванца. По этой причине, а так же из-за травмирующих воспоминаниях о смерти друга, стал нерешительным и подвержен состоянию общей апатии. Не любит контактировать с людьми больше, чем того требует его работа, но иногда делает исключения.;

родословная:
Кеннет МакКой - отец, магл на службе Её Величества, умер
Иокаста МакКой - мать, полукровка, умерла два года назад.

“Dal yarak!”
Знаете, вот у каждого же есть первое воспоминание, яркое, которое даже спустя десятилетия сможешь вспомнить, когда тебя спросят “А что самое первое ты помнишь в своей жизни?”. У Винса вышло так, что таким воспоминанием стали не объятия матери, фейерверк или прогулка по Пикадилли к Гайд-парку, а иностранное ругательство от одного из смуглых мальчишек в растянутой майке и чёрными, как смоль волосами и не менее чёрными глазами.
Их было четверо, по-английски ни один из них не говорил, да и Винсент этот язык использовал, по-большей части только дома, при общении с отцом или матерью, а на улицах приходилось говорить на местном - турецком. Так уж вышло, что отец МакКоя, Кеннетт, был маглом и работал в Британской дипломатической службе. Он почитал себя настоящим слугой Короны и непосредственно молодой Королевы. Шотландец по крови, он, тем не менее, был фанатом всего английского, старался отстраниться от шотландских традиций и стереотипов, даже сына назвал именем, которое на земле его предков никогда не употреблялось, а вот захватчиками - да.
По службе своей Кеннет попал в Турцию, тогда Винсу было года четыре. Отец даже и не знал, что его жена, Иокаста, из волшебниц, а она и не говорила, всё тянула с этой новостью, и дотянула до того момента, когда у Винсента проявились его магические способности. После тяжёлого разговора отец сильно отстранился и, наверное, будь он чуть более волевым человеком, то ушёл бы из семьи - ещё бы, какой позор, он ведь христианин, слуга Короны, а тут такое - жена ведьма, и сын такой же. Но на службе не поняли бы развода, Кеннету приходилось сохранять лицо и оставаться в семье, где он вдруг стал точно третьим лишним.
В общем, возвращаясь к первому воспоминанию, можно описать всё так: Винс повздорил с одним из местных мальчишек, когда не дал тому отобрать у соседской девчонки корзинку с фруктами, и сначала были слова, а потом заветная, запомнившаяся МакКою фраза и… Да, всё верно, Винс отхватил хороший удар, а потом ещё и ещё - сложно одному драться сразу с четырьмя. Отец был тогда сильно возмущён, но не тем, что его сына побили, а тем, что сын вышел гулять по городу без сопровождения. Ну, как вышел - скорее убежал. В семилетнем возрасте, когда в тебе проснулась магия, а отец старательно делает вид, что ни тебя, ни матери не существует, ненароком перестанешь слушать его наставления.
Когда Винсу было десять, то отца вернули в Британию, он пошёл на повышение, а Иокаста и сын были при нём как обуза. Он так думал, но на самом деле, во многих успехах Кеннета ему помогала именно супруга. Может, понимая это, а может всё по той же причине “А что люди подумают” он не разводился, и даже когда сыну пришло письмо с приглашением поступить в Хогвартс особо не возражал, решив, видимо, что так будет лучше.
Древний замок, расположенный на земле предков, в Шотландии, поразил МакКоя до глубины души. Величественные своды, высокие башни, длинные, запутанные коридоры… Ему сразу подумал, что он именно там, где и должен быть, ещё в тот самый момент, как увидел силуэт на фоне ночного неба подсвеченный лунным светом. Распределяющая Шляпа задержалась на голове Винса, рассуждала своим скрипучим шёпотом, но слышал её только МакКой. “Хаффлпафф или Рейвенкло? А может, Гриффиндор? Но ведь есть и желание показать себя - это всё в твоих мыслях, из-за того, что отец тебя не воспринимал. Да, выбор сложный, но Слизерин не для тебя, ты парень бесхитростный. Сложный выбор, я вижу в тебе и отвагу, и трудолюбие, и живой ум… Ладно... РЕЙВЕНКЛО!”
Стол, над которым висели синие с бронзой стяги с которых на зал взирал чёрный орёл, взорвался аплодисментами, приветствуя своего нового студента.
Шляпа не ошиблась, факультет Рейвенкло оказался идеальным пристанищем для Винсента. “Остроумие сверх меры является величайшим сокровищем человека” - любимая пословица на факультете, и большинство рейвенкловцев оказались задорными шутниками, которые с удовольствием искали новые пути для приобретения знаний, и с юмором относились к возникающим сложностям. Рейвенкло стал для Винса второй семьёй. Нельзя сказать, что полукровке легко давались магические предметы, он часто подолгу засиживался с учебниками, чтобы вникнуть в ту или иную тему, которые его однокурсники уже освоили, но трудолюбие и невероятное упорство были так сильны, что Винс не отступался, пока не мог назубок повторить всё выученное, а если что - ему помогал его друг Глен. С ним они познакомились на общем занятии по ЗОТИ, Глен - шотландец, как и Винс, может это и стало причиной их дружбы? Да нет, глупости. Просто парни быстренько нашли общие увлечения, оба были полукровками, и маггловскую культуру любили в одинаковых сферах.
С практическими занятиями было проще, в особенности с зельями. Иногда сложные составы и смешение ингредиентов почему-то напоминали МакКою об отце, и о том, как тот делал себе по вечерам коктейли. Да, отец не пил просто виски. Любил джин, желательно с тоником, или с водкой. Херовый из него был шотландец.
Из дополнительных занятий, которые следовало выбрать на третьем курсе, он взял, в том числе, и маггловедение. Может, из-за того, что это ему показалось более интересным, чем предсказания, а может потому, что Винс, всё же, немного скучал по тому миру, где прошло его раннее детство. Мать, отошедшая от волшебного мира и выбравшая жизнь с маглом не многое рассказывала сыну о мире волшебников, и до своего одиннадцатилетие Винс имел слабое представление о том, как живут чародеи.
К выпуску из школы надо было определиться с профессией, и мог бы, конечно, пойти по стопам отца, стать дипломатом, но… Правильно, на хрен всё! Если уж служить родной стране, то не балабольством заниматься, а чем-то посерьёзнее. Вот, например, аврорат - отличный выбор. Служба и опасна и трудна, и выпить после хорошей драки можно будет с удовольствием. Чем не жизнь?
Авроры и хит-визарды представлялись Винсу этакими героями, настоящими рыцарями, для которых каждая история заканчивается вечером в пабе, и уж там - либо радостно отмечать удачный день, либо поминать павших в неравном бою с силами зла. Романтика опасной жизни, и к ней тянуло.
Подумано - сделано. Экзамены на пятом курсе, экзамены на седьмом - и вот, долгожданный выпуск из Школы Чародейства и Волшебства. Затем снова учёба, подготовка, тренировки, тестирование, знакомство с будущими коллегами, ознакомление с работой Министерства, ознакомление с работой Аврората, с работой хит-визардов, выпитые бутылки виски, бессонные ночи, беспорядочные связи, сломанные перья, исписанные пергаменты, ненужные слова, строгие взгляды, поздравления, громкий смех, звук воздуха, рассекаемого волшебной палочкой, блестящий значок, звание хит-визарда, крепкое рукопожатие. Да, три года прошли почти незаметно. Всего три года, и вот, ты среди тех, кто ежедневно рискует жизнью ради спокойствия всех волшебников Британии, и это ли не слишком малый срок для столь великой ответственности? Жаль, конечно, не аврор, а хит-визард, но МакКой и этому был рад.
В своей работе Винс находил успокоение, но каждый вечер топил себя на дне бокала хорошего односолодового, на этикетке которого неизменно значилось заветное “Произведено и розлито в Шотландии”, и никак иначе. Остальное - дрянь. Огневиски, который пили обычно волшебники, МакКой пропускал мимо себя, не было в нём для него той “изюминки”, которую он находил в янтаре магловского напитка. И главное - никаких коктейлей. В жопу отца с его джином и водкой. Если он не хотел быть шотландцем, то Винс не хотел быть англичанином. Подростковый бунт прошёл слишком ярко, и отношения парня с родителем испортились, и во многом из-за слов, которые каждый наговорил друг другу.
Отца Винс так и не простит, просто не успеет - тот умрёт от инфаркта, прямо на службе, в своём богато обставленном кабинете в Вестминстере. И после его смерти МакКой уже не простит себя за то, что последними словами были громко сказанные “Пошёл ты на хер”, да ещё в присутствии десятка коллег, таких же напыщенных британских чиновников.
Шли годы, полные удач и ошибок, и каждый день был похож на другой, и не похож тоже. Постоянная смена локаций, действующих лиц - это ведь тоже своего рода постоянство, а вечный героизм и проявления храбрости не чудо, а болезнь, которую легче назвать азартом к которому привили хроническое желание поскорее сдохнуть, но сдохнуть не просто, а кра-си-во. Но, кто в этом признается? Нет уж, тут ведь как, надо говорить правильно “Я просто делаю свою работу, любой бы сделал на моём месте то же самое”. Нихрена не любой, даже не все коллеги делали то, что делал Винс, хотя, справедливости ради, большинство делали - латентное желание героической смерти это у хит-визардов часть профессиональной деформации.
Всё бы шло хорошо, но со временем хотелось больше драйва, больше риска, а смерть отца так и вовсе породила в Винсе что-то такое, сродни бешенству, когда он и не думал о безопасности, просто рвался вперёд, а потом получал замечания и выговоры. Но Винс отшучивался - дело ведь было сделано, злодеи пойманы, а на нём - ни единой царапинки. И это значит только одно - свою работу МакКой выполнил, и выполнил должным образом. Да, можно было спокойнее, аккуратнее, но… Кому какое дело? Иногда счёт идёт на секунды, не время тянуть кота за яйца!
Такое безбашенное поведение и привело к тому, что по вине МакКоя погибли люди. Точнее, один человек. Его друг, с которым они были вместе со школьной скамьи, и с которым вместе прошли учёбу на курсах, службу, множество раз стояли плечом к плечу, прикрывали спины друг друга, а тут - одна ошибка, мелкая, незначительная, допущенная из-за идиотского желания погеройствовать. Блядская ж ты тяга к героической смерти! Да и Гленн, придурок, куда он сунулся? Зачем решил заслонить собой Винса? А, ну да, тяга к героической смерти. Нет, глупости. Он просто хотел спасти друга. Потому что его друг - полный идиот, и думал только о себе, а Гленн - нет.
После этого случая МакКой ушёл из Министерства. Ему было тридцать три, ему светила хорошая карьера, но он больше не мог - слишком съедало чувство вины, а взгляды коллег казались слишком… сочувствующими, тяжёлыми, слишком понимающими, пронизывающими, они смотрели в душу и доставали из неё всё, что только могли достать, баламутили воду, поднимая муть со дна. Нет, это было слишком тяжело, и Винс ушёл. Не должен он был становиться хит-визардом, ему лучше заняться чем-то другим, тем, где не будет опасности, где он никого не сможет подставить, где из-за него никто не пострадает.
В жизни каждого мужчины однажды в голове появляется фраза - “Я должен открыть свой бар!” Да, они с Гленном думали открыть свой паб. Настоящий паб, где будут работать до последнего гостя, где пиво рекой и виски стаканами, и чтобы там был не только алкоголь из мира магов, но и магловский! Что ж, вот и решение, чем заниматься дальше - паб. В честь погибшего друга, точнее его любимого глупого ругательства Винс назвал паб “Чёртовы мётлы”. Ему всегда казалось, что это выражение звучит глупо, но на вывеске паба выглядело оно шикарно.
Деньги на открытие он взял из своих накопленных, плюс поменял часть магловских денег, доставшихся от отца, и вышла приличная сумма, которой с лихвой хватило и на помещение, и на оборудование, мебель, выпивку, даже эльфов удалось найти, чтобы они работали в качестве официантов, иногда барменов, и поваров. В двухэтажном пабе, на втором этаже которого Винс решил сдавать комнаты, он чувствовал себя… Подавленным. Это было лучше, чем аврорат, всё что угодно сейчас для него было лучше, чем аврорат, но открытие своего дела и дежурства у барной стойки не слишком помогали шотландцу забыть о том, что произошло.
У него частенько сидели бывшие коллеги, отношения с ними наладились, о работе они говорили мало - чтобы не бередить незаживающие раны Винса. Когда они приходили, ему всегда становилось легче, он с удовольствием выпивал с ними, шутил, смеялся, а вот когда приходила ночь, и МакКой падал на кровать к нему во снах возвращалась картина того, как погибает его друг.
Со временем знакомых лиц в пабе становилось всё больше - появились постоянные посетители, бизнес, кажется, процветал. Вроде, всё неплохо, а легче всё никак не становилось. Демоны жрали душу МакКоя изнутри, а он старался заливать их спиртным, чтобы поджечь, спалить дотла, но никогда это не удавалось.
Верхушкой айсберга всей истории стала, пожалуй, история с Соколовой. Девушка, русская, симпатичная блондинка с жёстким характером, которая усиленно пыталась выбить из головы Винса всю дурь его душевных переживаний. Они были знакомы и до несчастного случая, но он их сблизил. И снова шотландец чувствовал себя виноватым. Он ведь проморгал тот момент, когда двое решили докопаться до русской, а позже, решись он выйти раньше, то, может, всё было бы иначе?
Соколову укусил оборотень прямо под стенами паба “Чёртовы мётлы”. Нападавших было двое, их шотландец видел в пабе, и как раз один из них - оборотень. Звуки потасовки Винс слышал, и даже хотел выйти, погеройствовать, но воспоминания о былом его затормозили, он в нерешительности остановился, качнул головой, решил, что это не его дело. И без него разберутся, ни к чему лишние движения делать.
Потом, всё же, вышел, только потому что раздался взрыв, да такой, что стены паба затряслись.
А там, на улице - Соколова. Одна из тех гостей, которых МакКой был рад видеть в своём заведении. Кроме русской блондинки на улице обнаружились кровавые ошмётки кого-то, кто, наверное, был живым ещё несколько минут назад, и ещё один, какой-то тщедушный волшебничек, явно шокированный тем, что от его товарища осталось ровным счётом ничего. Чтобы защитить девушку, Винс обезоружил оставшегося в живых чародея, не дал ему атаковать, а дальше дело уже нехитрое - подчистить убогому память, и с Богом и Империо отправить куда подальше, но сначала заставить убраться в подворотне, чтобы ни единой капли крови не осталось.
С ранением блондинки было сложнее - первый, разорванный на кусочки, оказался оборотнем. Но, Винс, добрая душа, в результате девушку приютил у себя, предложив ей свой подвал в качестве убежища на время “повышенной мохнатости”.
Шотландец и русская - представители разных культур, но это им никак не помешало. Наоборот, в этом была одна из тех ниточек, что скрепляли их отношения и подпитывали их беседы подколами. Они вечно спорят, а пока спорят - Винс подливает русской алкоголь. Так уж вышло, что с неё он денег не берёт ни за приют, ни за спиртное.

о вас
планы на игру, пожелания:  Планы у Сашки, а я декорация. Но в сюжетку макайте меня полностью.
в случае ухода: Блондинке виднее
связь: У Соколовой всё есть
пример игры:

+

Внутри он кричал, метался в клетках разума, для него было невыносимо причинять боль сирене. С каждым ее криком, который он не слышал, но видел, он чувствовал ее боль, и эта боль перемалывала его в мелкий фарш, разбивала на мелкие кусочки. Охотник причинял боль Маре, но еще и пытал самого себя, и уже никакое самоубеждение, повторение мантры о том, что это на благо самой сирены, не помогало. Картина того, как он рассекает ее кожу и запускает руку прямо в порез навсегда будет выжжена в памяти Рэймонда.
Мара, с самого момента ее появления в жизни Уилера, была его слабостью. Он заботился о ней, старался помочь советом, был плечом на которое можно опереться, и жилеткой, в которую можно выплакаться. Сирена напоминала ему о жизни и о чувствах, и это было необходимо Рэю, ведь он с каждым днем старался все больше замкнуться в себе, отключить чувства и стать просто телом, которое выполняет функции. Сам он себе в этом не признавался, но почти каждый вечер он ждал ее сообщения или звонка, но сам никогда не шел на контакт первым - не хотел навязывать свое общество, считал, что сирене весело и без него. А свои проблемы он предпочитал держать при себе, переживая внутри себя, так что и тем для того, чтобы позвонить первым, у него не было. Он не верил в банальное “Привет, как дела?”, которое некоторые любили задать просто так, от скуки.
Со скальпеля на пол стекала кровь, мерно капая на пол, руки Рэя были в крови, как и часть его одежды. Кровь медленно стекала, собираясь на кончиках пальцев, и так же устремлялась на пол, но звука ее удара о твердую поверхность не было. Сирена могла слышать только собственный крик, а Рэй видел ее боль под аккомпанемент Semisonic с песней Closing Time. Он и так не слишком любил эту песню, а теперь знал, что больше никогда не сможет включить ее, и будет всячески избегать мест, откуда ее услышит.
Но музыка не помогала, а диссонанс того, что он видел, и того, что играло в наушниках делало эту картину еще более жуткой по своей сути. Это напоминало жестокое видео, граничащее со снаффом, хреновый БДСМ-фанфик, что угодно, но только не реальную жизнь. Рэймонд уже некоторое время не был Рэймондом, стал инструментом, выполняющим цель, спрятал свое сознание, чтобы не обдумывать свои действия.
Крик сирены, наполненный болью, прорвался сквозь мембраны наушников, и заставил охотника отшатнуться. Ее крик разрезал его душу, и Рэй негнущимися пальцами пытался прибавить громкость на телефоне, чтобы не слышать ничего, кроме музыки. Как назло предыдущий трек кончился и мгновение тишины, которое всегда присутствует между несведенными треками, позволило мужчине услышать все в подробностях, пронизывая всю его суть, заставляя дрожать от ужаса сотворенного. Но музыка вновь заиграла, заглушив собой происходящее, и Рэй, бросив телефон снова в карман, схватил с пола бутылку виски. Опустил он ее только когда допил полностью - столько надо было, чтобы хоть как-то взять себя в руки. Оторвавшись от стеклянного сосуда, охотник тут же бросился собирать им слезы сирены, проводя горлышком по лицу. Это был единственный способ залечить ее физические раны. Для лечения ран психологических Рэю потребовалось бы что-то иное, и им еще предстояло найти что. Сам Рэй уже почти десять лет справлялся алкоголем, но это скорее было глушителем чувств и воспоминаний, нежели лечением.
Крепление цепи съехало от невероятных по своей силе метаний Мары, которая пыталась спастись от рук Уилера. Это позволило сирене дать себе чуть больше пространства для маневра, и она забилась в угол подвала, куда плохо доставал свет старой и запыленной лампочки. Мужчина видел ее слезы, видел, как она пытается спрятаться в этом углу, старается стать меньше, чтобы он не видел ее. Все было бесполезно. Рэй видел ее, и ненавидел себя едва ли не больше, чем совсем недавно Мару, или мафиози, которые наводнили Джерси наркотиками и стали причиной смерти его семьи. Он прекрасно видел все, что сделал с сиреной - кровь на полу, кровь на своих руках и одежде, кровь, стекающую по изгибам тела сирены. Все вокруг для него было окрашено в эти темно-алые цвета. А еще он видел, что ему удалось, и настоящая Мара вернулась к нему, хотя бы и ненадолго. Он нащупал на наушниках кнопку остановки воспроизведения и приблизился к сирене. Она жалась в угол, а нависшая над ней тень охотника казалась тенью жестокого великана из скандинавских сказаний.
- Эй, Ариэль, - Рэй опасливо опустился перед сиреной на корточки, и, приложив усилие, повернул ее так, чтобы видеть рассеченный бок, - Это же ты, да? Нормальная ты, а не хреновая версия?
Не дожидаясь ответа он капнул несколько капель ее же слез из бутылки на рану. Полностью заживить ее это не могло, но на той части пореза, куда попали слезы, образовалась тонкая корка. Это тоже была своего рода, пытка - заживить рану, чтобы потом, если что, вновь нанести удар. Эта мысль случайно промелькнула в голове охотника, словно подсказывая что же ему надо сделать, если Мара была не собой, или если плохая версия вернется в строй.
- Расскажи мне, что с тобой случилось. Только так я смогу тебе помочь, - пальцы одной из рук охотника лежали на кнопке, которая могла продолжить проигрывать самый нелепый пыточный плейлист столетия.