Очередной скучный вечер, заполненный бар, приглушённый свет, в полумраке кольцами вьётся дымок, рисует своими узорами мимолётные картины, которым существовать не более нескольких мгновений, чтобы затем измениться и стать новым шедевром, таким же мимолётным, а в конце - просто раствориться в воздухе и исчезнуть навсегда, ровно так же, как всё когда-нибудь исчезнет из мира, оставив лишь лёгкий душок, который тоже потом исчезнет. Из под потолка играла тихая музыка - немного блюза, маггловского, непонятного для магического мира, и более подходящего для какого-нибудь нью-йоркского спик-изи бара, а не паба в Косом переулке. Винсу же было всё равно - из-за кого бы то ни было он своим привычкам и предпочтениям изменять не собирался, потому перемежал музыку миру волшебников с музыкой магглов, блюз чередовал с роком, и вообще плевать хотел на какую-либо системность - всё зависело от настроения, а иногда - от аппаратуры, которая тоже периодически жила своей жизнью и плевать хотела на пожелания МакКоя. Из разных уголков паба льются голоса, сливаются в единый шум, и Винсент слышит только лёгкий гул, точно сотни пчёл вдруг решили вместе полетать в помещении.
Бармен лениво оглядывает своё заведение, кивает гостям, для постоянных даже выдаёт нечто вроде улыбки - вымученной, но к такому уже все привыкли. Винсент чаще находился именно в таком расположении духа, апатичном, или меланхоличном - каждый может называть это так, как ему нравится, сам же шотландцем говорил проще - в хреновом. Это даже стало в какой-то момент нормой и породило особое циничное безразличие бывшего аврора, и с этим безразличием он и жил. Его не трогают, бар работает - значит всё в порядке. Если кто-то вздумает бузить - Винсент нахала из паба выпнет, чтобы другим не мешал, и все это знали, а потому гостеприимством не злоупотебляли.
Были, конечно, и свои исключения, которым МакКой, то ли по доброте душевной, то ли из собственной глупости, многое спускал с рук, и как раз сейчас он смотрел на одну такую личность. Русская. Ей бы только встревать в истории, на месте она сидеть не может и за словом в карман не лезет, вот и сейчас дёрнуло её вступиться за девушку, к которой приставала парочка каких-то волшебников. Этих двоих Винс уже заприметил, и даже в голове прочертил ту линию, после которой выйдет из-за стойки и попросит их покинуть паб, но у Соколовой, видимо, черта эта была прочерчена гораздо ближе, чем у бармена. Что ж, он уже не так молод, молодецкий пыл остался в прошлом, там же, где и работа в аврорате, а потому границы у Винса были весьма и весьма широкие. Ну а русская… Если не играется ей спокойно в бильярд, то что поделать, не лезть же со своими советами или запоздало бросаться на защиту. Пусть разбираются сами, все тут люди взрослые, и МакКой разруливать чужие проблемы не имел никакого желания. Лучше наблюдать за сторону, облокотившись на барную стойку и изредка делая глоток шотландского стаута, чтобы затем запивать его виски. Всякий спектакль хорош когда его смотришь, а не когда в нём участвуешь. И даже несмотря на это убеждение, Винс на Соколову поглядывал, чтобы поймать тот момент, когда может понадобиться его помощь.
Не понадобилась. Волшебники ретировались, то ли испугавшись угроз русской, то ли ещё по какой причине, даже более того - они вообще ушли из паба. Наблюдая за их уходом, бармен даже подумал о том, чтобы сказать потом русской, что она распугивает ему клиентов, что не будет такой уж неправдой.
До закрытия паба не происходило больше ничего интересного - вечер как вечер, люди разговаривают, выпивают, Винс наблюдает, наливает напитки, перекидывается иногда парой слов с гостями. Несколько раз даже неодобрительно покачал головой ловя взгляд русской, и этим он старался показать ей своё не то, чтобы неодобрение, а просто… Сам бармен не знал, что он хотел этим показать, просто делал и всё тут.
Люди медленно расходились, часть света Винс уже погасил - так он давал знать, что пора закругляться и делать последний заказ, чтобы допить его уже на пороге.
Заперев дверь, МакКой, наконец, выдохнул спокойно. Ему нравилось его новое дело, но под вечер люди начинали досаждать, и оставалось лишь одно желание - добраться до кровати и упасть в её объятия, чтобы очнуться только утром, а лучше даже после полудня. Но, перед этим - вечерняя рутина, то есть небольшая уборка (совместно с домовиками), подсчёт выручки, заполнение бумаг о том, что надо заказать завтра, чтобы не остаться с пустыми полками… В общем, обычные рабочие моменты, которые надо преодолеть чтобы с чистой совестью отдаться сну. И вот Винсент уселся в кресло в небольшой комнатушке, что служила ему кабинетом, разложил на столе бумаги, занёс руку с пером над пустыми, пока что, строчками… И почувствовал, как стену тряхануло. Несильно, едва заметная вибрация, но сейчас вечер, в пабе пусто, и некому, вроде, шатать стены, а вулканической активностью Косой переулок никогда не славился. МакКой поднял голову, прищурился немного и замер, прислушиваясь.
- Интересно, - пробурчал шотландец себе под нос, но вновь вернулся к своим бумагам. Тряхануло еще раз, Винсент уже на этом этапе понял, что источник его беспокойства - на улице, а потому прошел в соседнее помещение и из-за шторы выглянул в окно. Там он увидел двух волшебников, которые ушли из паба, и Соколову, которая их выставила. Русская нашла приключения на пятую точку, что тут удивительного? Первой мыслью было пойти на помощь, но Винс сам себя пресёк - он больше не в аврорате, да и в те времена его помощь мало кому помогала, скорее вредила, так что нет, не стоит ему вмешиваться. Русская - девочка взрослая, сама справится.
- Ну, нафиг. - МакКой качнул головой, собрался уже было сесть обратно и заняться своими делами, но тут стены затряслись так основательно, что бармен подумал о том, что паб не устоит. И это уже точно выходило за всякие рамки, при том так, что Винсент решил, всё-таки, выйти наружу.
Первое, что он увидел, когда вышел за дверь и почти подошёл к углу здания, чтобы свернуть в переулок, где разворачивалась увиденная им из окна стычка, была туфля. Знакомая такая туфля, её Винс определённо сегодня уже видел, и память услужливо подсунула картину где именно он её видел. Ближе к вечеру, когда появилась русская, и бармен с неподдельным интересом окинул её взглядом снизу вверх. Что сказать, шотландец - ценитель красивых женщин, и не мог упустить шанса полюбоваться. Если же переходить к сути, то туфля, которую МакКой держал теперь в руках была либо из той пары, которая была сегодня на ногах Соколовой, либо же приходилась близким родственником той пары.
С туфлей в руках Винсент появляется из-за угла, и его глазам предстаёт не просто потасовка, а настоящая баталия - чьи-то ошмётки размазаны по асфальту, русская - в крови, второй волшебник - явно шокирован, но в глазах его всё ещё горит злостный огонь, и даже разгорается ярче.
- Эй! - умнее ничего бармен не придумал, но таким образом, вроде привлёк к себе внимание, глаза обоих участников кровавой мизансцены обратились к нему, но волшебника хватило ненадолго - он заприметил, что девушка отвлеклась от драки и собрался уже выпалить заклинание, но Винсент, всё-таки, не зря когда-то работал в аврорате, и старые рефлексы позволили ему вовремя заметить угрозу. Волшебная палочка в руке появилась очень быстро, ещё быстрее оказался жест рукой, чтобы защитить Соколову от направленного в неё проклятия, а затем - второе заклинание, Обезоруживающее, чтобы наглеца вообще лишить желания колдовать.

Подпись автора

Девочка плачет, сердце разбито
И, наверно, каждой всё это знакомо
Тебя кинул мальчик, тебе обидно
Дай нам заработать на твоих гормонах
Девочке страшно и одиноко
Родители в делах, все друзья в оффлайне
Мы же постарше, у нас есть опыт
В русском шоубизе и пиздостраданьях