[indent]Ей нужен был поисковик. Человек или артефакт, может, даже какое-то животное. Но в сжатые сроки ей нужен был поисковик, иначе искать будет не она, а вместо нее. Пока что на серьезные меры Мира не готова пойти, применяя лишь свой ограниченный английский арсенал. Через телепорт довольно сложно протащить слишком много, когда ваша делегация не собирается слишком долго задерживаться в Лондоне, так что как порядочная помощница она имеет при себе все то, что обычно может понадобиться секретарю или младшему лекарю.

[indent]Господи, она же даже лечить не может никого толком. Какого черта?..

[indent]В лавке артефактолога она очень долго беседует с продавцом, прижимая к шее шарф. Мире не холодно, но зябко последнюю неделю, каждый раз кажется, что она умерла, не обнаружив Александра Матвеевича ни в одном из его текущих мест визитов. И каждый сквозняк стал ей напоминать о том, что все очень плохо.

[indent]— Я вас умоляю, это самое лучшее, что я мог найти на этом треклятом острове, поисковые чары с ним даже рядом не стояли, — Шнейдер заливается соловьем, пока Мира пробует на руке медальон с розой ветров. Она не лучшая в этом деле, но знает, что такое хорошие поисковые чары. Советское пространство научило ее выслеживать дичь там, где ее никто не стал бы искать. Только вот у нее там были все полномочия, сила и возможность использовать артефакты так, как ей захочется. Здесь у нее было примерно то же самое, что и у всех обычных магов. Только еще меньше, потому что все это делает незаметно.

[indent]— Кто пишет на поисковике, что он поисковик? — размышляет вслух Мира. — Только забывчивый маг.

[indent]Шнейдер закатывает глаза и говорит что-то о том, что если не надо, то пусть не берет, вообще он закрывается и это самая маленькая цена в этой части Лондона. И правда, Косая Аллея в другой стороне, а этот магический квартал не столь популярен, потому что только не давно влез между маггловскими домами. В Союзе что-то такое было проще спрятать за городом, в столичных подземельях остались только старые организации и зажиточные магические семьи.

[indent]— Давайте, — выдыхает Щукина, и старый еврей быстро упаковывает ей медальон в дешевую бумагу. Быстрее только забирает галлеоны со прилавка и желает хорошего вечера. На улице Мирослава слышит, как хлопает о стекло табличка «закрыто». Шустро. Распакованный артефакт болтается на цепочке перед лицом чародейки и каждую секунду выдает какую-то порцию магии. Ну, это точно не безделушка.

[indent]Щукина сама не знает, как оказывается в сквере с кучей голых от зимы деревьев. Только вороньи гнезда выделяются на их фоне. «Местный Тауэр?» — с усмешкой думает Мира, заглядываясь на птиц. Они такие обычные и простые, но все равно какие-то не такие. Как будто каркают на незнакомом языке.

[indent]— Ладно, что ты можешь? — Мира активирует артефакт кольцом, нашептывая заклятье поиска, как ей показывал Шнейдер. Роза ветров начинает крутиться, отдавая слабым сиянием. Похоже на одноразовые чары. Щукина вытаскивает из кармана пальто записку Соколова и кладет на нее артефакт. И ничего не происходит из того, что могло бы случиться с поисковым медальон. Потому что те поисковые заклятья, которыми пользовалась Мира, не выжигали у нее на руке бумагу, чтобы прижечь ладонь.

[indent]— А-а-а, — тихо скулит Щукина, оглядываясь по сторонам, чтобы никто ее не заметил, и садится на корточки, сжимая руку. Горит именно так, на которой кольцо, она не может даже наколдовать холод. А медальон все жжет и жжет, девушка пытается отодрать его от руки… Появляется знакомое чувство преображения

[indent]— Черт, ؅— осмысленное ругательство превращается щебет, а Щукина насильно перекидывается в снегиря с выжженным на крыле кругом. Это самое противное, что она пережила за последнее время. Анимагией она пользовалась достаточно часто, чтобы не растеряться. Она быстро теряется среди ветвей, стараясь спрятать и свой яркий окрас, и свое неожиданное перевоплощение. Проклятый Шнейдер! Она не может перекинуться обратно!

[indent]Карканье раздается громче и агрессивнее, сочетаясь с другими птичьими звуками, напоминающими осознанную речь. И Мира понимает, что «речь» лишь о ней. Понимание оказывается чуть быстрее, чем вороньи нападки, выбивающие снегиря из ветвей на открытое пространство. Со своих маленьких позиций у Щукиной получается только уворачиваться от клювов и когтей, поэтому она не видит, куда ее бросает.

[indent]В единый миг и вороны, и она переносят драку под ноги прохожим. Мира видит крылья и ноги. Клювы и кончики зонтов-тростей.